Стивен Стернс, биолог-эволюционист из Йельского университета, взялся
поспорить с расхожим мнением, что цивилизация остановила процесс естественного
отбора. Раз сердечников спасает «скорая», а пещерные медведи больше не едят
плохих бегунов, то, спрашивается, с чего бы отсеиваться «бракованным» генам?
Но чтобы передать ген следующему поколению, мало выжить — надо еще
завести детей. Чем больше потомков — тем больше доля твоих генов в генофонде
всей популяции. Стернс исходил из догадки, что люди с разными особенностями
оставляют разное количество потомков, и решил изучить эти особенности. В итоге
он установил, что эволюция человека продолжается и через 400 лет все мы станем
другими.
В основе его исследования — роскошный статистический материал. А именно
— кардиологическое исследование жителей американского городка Фрэмингема (штат
Массачусетс), начатое в 40-х и продолжавшееся десятилетиями.
Пять тысяч жителей, их дети и внуки регулярно отчитывались о состоянии здоровья
и важных переменах в жизни. В итоге (что для медиков-инициаторов было бы
сюрпризом) получился портрет человечества в миниатюре, который позволяет судить
о настоящем и будущем всех нас.
У обитателей Фрэмингема Стернс искал «факторы многодетности». Для этого
он отобрал из общего списка 2238 женщин, доживших до менопаузы — то есть
благополучно вышедших из детородного возраста. Быстро обнаружилась закономерность: многодетные ниже ростом, весят чуть
больше, имеют низкий уровень холестерина, раньше заводят первенца, а менопауза
у них наступает позже. И все эти свойства, как и тенденция к многодетности,
передавались их дочерям – следовательно, запрограммированы в генах. Обратившись за помощью к математику Дугласу Эвбанку, Стернс просчитал,
во что эта тенденция выльется через 400 лет. В 2409-м, если все пойдет таким же
путем, мир заполонят женщины на 2 сантиметра ниже нынешнего среднего роста, на
килограмм тяжелее и с отменно здоровым сердцем.
Можно было бы предположить, что всему виной культурный уклад: мужчины,
воспитанные в патриархальных традициях, не доверяют стройным и видят в них
ненадежных матерей. Но, как сказал нам Стернс, стандарты красоты меняются
по-своему и куда переменчивей, чем гены. Фрэмингемское исследование застало и «моду на толстых», и — позже —
«моду на худых», но биологический тренд оставался одним и тем же.
О том, каких женщин любят мужчины, Стернс говорить отказывается:
«Врожденные предпочтения мы не будем предсказывать — у нас недостаточно данных
для этого».
Работу Стернса уже назвали «первым доказательством эволюции человека», также Стернс поделился одним из прогнозов. Надо сказать, довольно
пессимистичным: мужчины точно так же будут толстеть и сантиметр за сантиметром
терять рост, но вот сердце становиться здоровей у них не будет.
Из-за того, что все меньше мужчин становятся отцами в старшем возрасте,
эволюция человека стремится к концу, утверждает другой ведущий специалист по генетике.
По данным профессора Стива Джонса из University College London (UCL), мужчины,
которые заводят детей после 35 лет, с большей вероятностью передают им
изменения генотипа. Профессор Джонс выступил в UCL с лекцией под
названием “Эволюция человека закончилась”. В ней он показал, что существовало
три компонента эволюции: естественный отбор, мутация и случайные изменения
генотипа.
“Совершенно внезапно выяснилось, что вследствие перемен в модели
полового поведения интенсивность мутации человека упала”, – рассказал профессор
Джонс в интервью The Times.
“Перемены в социальной сфере зачастую влияют на генетическое будущее
человека”, – сказал ученый, приведя в пример брачную модель и феномен
контрацепции. Хотя генотип может изменяться и под воздействием химикатов или
радиоактивного загрязнения, одна из самых важных побудительных причин мутации –
преклонный возраст мужчин.
Это объясняется тем, что деление клеток у мужчин с возрастом
ускоряется. “Всякий раз, когда происходит деление клетки, возникает вероятность
ошибки, мутации, сбоя, – сказал он. – Для мужчины, становящегося отцом в 29 лет
[средний возраст деторождения на Западе], между той спермой, которой он был
зачат, и той, которую выделяет он сам, существует примерно 300 различий, и
каждое из них может стать причиной ошибок.
В случае отцовства в 50-летнем
возрасте этот показатель значительно превышает тысячу. Поэтому снижение
количества возрастных отцов оказывает существенное влияние на интенсивность
мутаций”. Профессор Джонс добавил: “В былые времена влиятельный мужчина мог иметь
сотни детей”. Он привел в пример плодовитого правителя Марокко Мулая Исмаила,
окончившего свои дни в XVIII столетии: говорят, он породил 888 детей.
Предполагается, что для совершения этого подвига Исмаилу приходилось
совокупляться в среднем с 1,2 женщины в день на протяжении 60 лет.
Другой фактор – ослабление естественного отбора. “В древние времена
половина нынешних детей умерли бы, не дожив до двадцати. В наши дни в западном
мире 98% из них доживают до 21 года”.
Снижение количества случайных изменений также способствует этой
тенденции. “Люди похожи друг на друга в 10 тыс. раз больше, чем следовало бы,
если исходить из законов животного мира, и все это благодаря земледелию. Если
бы не было освоено возделывание сельскохозяйственных культур, популяция
человека к нынешним временам, вероятно, достигла бы полумиллиона особей – то
есть была бы приблизительно равна населению Глазго. Небольшие изолированные
популяции могут эволюционировать в произвольном направлении, поскольку имеет
место случайная потеря генов. Но в международном масштабе все популяции
оказываются связаны между собой, и вероятность случайных изменений сокращается.
История творится в постели, но в наши дни постели постоянно сближаются.
Смешиваясь, мы сливаемся в глобальную массу, и наше будущее будет окрашено в
коричневые тона”.
Источник: Inopressa.ru
Коментарі
Дописати коментар