Кава для панянок від Катерини

Пока мы живы, можно все исправить... Все осознать, раскаяться... Простить. Врагам не мстить, любимым не лукавить, Друзей, что оттолкнули, возвратить... Пока мы живы, можно оглянуться... Увидеть путь, с которого сошли. От страшных снов очнувшись, оттолкнуться От пропасти, к которой подошли. Пока мы живы... Многие ль сумели Остановить любимых, что ушли? Мы их простить при жизни не успели, А попросить прощенья, - не смогли.. Когда они уходят в тишину, Туда, откуда точно нет возврата, Порой хватает несколько минут Понять – о Боже, как мы виноваты… И фото – черно-белое кино. Усталые глаза – знакомым взглядом. Они уже простили нас давно За то, что слишком редко были рядом, За не звонки, не встречи, не тепло. Не лица перед нами, просто тени… А сколько было сказано не то, И не о том, и фразами не теми. Тугая боль – вины последний штрих – Скребет, изводит холодом по коже. За всё, что мы не сделали для них, Они прощают. Мы себя – не можем... Владимир Бергер

Я свяжу тебе жизнь Из пушистых мохеровых ниток. Я свяжу тебе жизнь, Не солгу ни единой петли. Я свяжу тебе жизнь, Где узором по полю молитвы - Пожелания счастья В лучах настоящей любви. Я свяжу тебе жизнь Из веселой меланжевой пряжи. Я свяжу тебе жизнь И потом от души подарю. Где я нитки беру? Никому никогда не признаюсь: Чтоб связать тебе жизнь, Я тайком распускаю свою. Беляева Валентина

Я родилась в конце тысячелетия, В столетии прекрасном, непростом. В нём все читали, в нём смеялись дети, А бедность не вела разруху в дом. Иные были ценности, чем нынче: Джокондой  любовались все без слов И не искали, помню, "Код да Винчи", И не чуждались искренних стихов. Я родилась в ином тысячелетии. В нём жили Пушкин, Моцарт, Бёрнс и Бах, Цветаеву читали даже дети, Ходил босым Есенин там в лугах. Там Айседора танцем ворожила, Плесецкая пленяла красотой, Раневская безудержно шутила... Я в прошлое пошла бы на постой. Феллини, Курасава и Тарковский, Джульетта Мазина - прекрасна и мила, А помните, ещё был Паустовский? Там Белла Ахмадулина жила. Перечислять бессмысленно и долго: Толстой и Чехов, Бредбери - чудак. А как нам пела Зыкина о Волге! Андрей Рублёв, Высoцкий, Пастернак... Возможно, здесь несовпаденье вкусов,- Поймите, я сейчас, ведь, не о том. Волнует многих ли сейчас искусство? Мы с вами в веке рацио живём. Как много тех, кто нас п